Чувствовал отпечатки её нежного света в своём нутре. Отпечатки, которые она оставила в нём при их последней встрече. Но также чувствовал её боль — её тихое страдание, которое он слышал так громко. Всё ещё помнил, как она смягчалась рядом с ним. Всё ещё помнил её тихое облегчение — словно она смогла хоть на короткое время снять с себя своё бремя. И он хотел помочь ей нести это бремя. Чтобы ей не пришлось нести тяжесть своего бремени в одиночку. Чтобы она могла снова вдохнуть — чтобы снова идти сильной, без дрожи, и чтобы обрела в себе силу отложить своё страдание навсегда.
Так ходил тропами известными и неизведанными, расспрашивал деревенских и прохожих, не слышал ли кто её отголоска — но не осталось после неё ни признаков её присутствия. Он даже обратился к небесам, чтобы они указали ему дорогу — но те отказали. Всё, что у него осталось, — лишь отчаянная тишина.
Спустя некоторое время он стал слышать мелкие рассказы — осколки её присутствия, доносимые людьми, что случайно повстречали её. Так он понял, что их шаги пересекаются — только касаются одной и той же земли в разное время. Это принесло ему хотя бы немного внутреннего покоя, ведь он знал, что её присутствие всё ещё где-то рядом.
Но дни превратились в недели. А недели — в месяцы.
Чувствовал, будто стоит перед могучей стеной. Непреодолимой стеной. Тихой стеной, которая не даёт ответов. Даже эха…
С течением времени утратил все свои силы. Угас — и в конце концов тихо сдался.
И когда он сдался, он понял, что с этой стеной не может бороться. Что сама борьба придаёт этой стене смысл быть. И если им действительно суждено встретиться вновь — если их пути снова должны соединиться — так оно и будет. Не притягиванием. Не нажимом. А тем, что он будет просто собой. И единственное, что он может сделать — это создать для неё пространство — пространство, в которое она сможет войти. Однажды. Когда эта стена растворится. Когда назначение этой стены утратит смысл. Когда эта стена потеряет своё значение. И когда небеса позволят их путям вновь соединиться.